Книга - введение в цикл, мир показан набросочно, с намёками и туманными образами, и всё это будет разворачиваться, разворачиваться в следующих томах... Это такая яркая реклама с обещанием дивного веселья. И если брать книгу отдельно, то полноты мира там не хватает, однако же если в цикле - в самый раз. Но когда всё это читать-то?!
Это - хорошая классическая научная фантастика в плане общих принципов повествования. Делается одно фантастическое допущение - а дальше всё развивается по вполне реалистическим законам. Как, например, в основе культуры и мифологии фрименов - климатические условия, а Дома дерутся по сути из-за прибыли. Всё как в нашем печальном мире. Вполне можно назвать историческим романом. В принципе, установка на историзм и достоверность заложена в тексте в виде цитат из
И отдельно о планете. Я сражена. Во-первых, очень оригинально. Во-вторых, экзотические для европейцев культуры в основе. В-третьих, черви и дюны же! Но - мало, всего так мало, сюжет так активно крутится вокруг возвращения власти Паулю, что милых сердцу этнографических подробностей не так уж много. Буду надеяться, что в следующих книгах расскажут побольше.
2. "Спутники" В. Панова (1946, военная проза)
Начала список. Оправданность включения "Спутников" туда под сомнением. Правда же, ставить Солженицына и Домбровского под звёздочку, но оставлять Панову. Списки всегда составляются субъективно, но тут уж совсем дивно, хотя вполне понятно, какие личные предпочтения сыграли роль.
В общем, я не поняла, что это было и зачем.
3. "Звезда" Э. Казакевич (1946, военная проза)
Гораздо сильнее, чем "Спутники". И мне нравится конец. Он, конечно, плохой, но подан хорошо.
4. "В окопах Сталинграда" (1946, военная проза)
Периодически порывалась расплакаться, но обычно читала в автобусе, и это помогало держать себя в руках.
5. "Дом на набережной" Ю. Трифонов (1976, классическая проза)
6. "Живи и помни" В. Распутин (1974, классическая проза)
Понравилось больше всего прочитанного. Во-первых, в произведениях этих лет как-то много стилизации под народную речь, и это жутко раздражает, потому что получается неестественно, а язык Распутина стилизацией назвать как-то совестно. Во-вторых, сюжет. Нет, скорее эмоциональное воздействие. Я покалечена филфаком, мне сложно писать просто впечатления, тем более, от чего-то насколько сильного. Хуже нет ситуации чем та, где все решения верны и неверны одновременно. Итог - не принимать их вовсе. И это тоже верно и неверно одновременно.
И да, конец. Распутин уходит от предельного психологизма как раз тогда, когда он больше всего и нужен. Распутни не только переходит с внутреннего на внешнего, он вообще второго главного героя не упоминает. Исчезновение со страниц - исчезновение фактическое. А как итог всего - бегства, мученичества, того жуткого волчьего воя, одиночества и подданничества - мало что значащая, бесполезная фраза: "После похорон собрались бабы у Надьки на немудреные поминки и всплакнули: жалко было Настену."
Совсем забыла о списке. Что из книг вспомнила - записала
7. "Привычное дело" В. Белов (1966)
8. "Пелагея", "Алька" Ф. Абрамов (1969-1971)
9. "Сашка" В. Кондратьев (1979)
10. "Жестокость" П. Нилин (1956)
Эм... советский детектив. Такой неплохо написанный, ровный, добротный, такой хороший текст. Там есть интересные моменты, но в целом... А вот конец внезапен, и из-за него роман хочется оценить повыше.
11. "Санькя" З. Прилепин (2006, "новый реализм")
Нет, всё равно не понимаю, почему это он новый, хотя его представители не понимают этого тоже. Прилепин в статье написал, что с тем же успехом они могли бы быть "клиническим реализмом", и что-то в этом определении есть. А роман чуть ли не классический со всеми этими философскими беседами в кафе и ресторанах, обсуждением новой русской идеи и Россией на распутье.
12. сб. "Синий фонарь" Пелевин (1991-1992)
Не всё, только первые рассказы, да и дальше бы не пошло, пусть даже было бы время. Все рассказы примерно об одном, приёмы одни, степень мерзости разная. Из первых рассказов пяти-семи понравился собственно "Синий фонарь". Там и идея хороша, и длиннот нет, и язык вроде понравился.
13. "В августе 44-го, или Момент истины" Богомолов (1973)
14. "Слепота" Ж. Сарамаго (1995)
Сейчас уже можно говорить о том, что произведения (литературы и кино) создали свой канон. Зная его, конец "Слепоты" нетрудно предугадать примерно с середины. Но не в сюжетной интриге тут соль.
У Сарамаго интересный стиль: диалоги никак не оформляются, повествование плавно перетекает в рассуждения автора, котрого часто уносит куда-то в сторону. Создаётся ощущение устного рассказа. Сначала читать непривычно. К тому же, у героев нет ни имён, ни прозвищ, Сарамаго обозначает их как "жена доктора", "старик с повязкой на глазу", "девушка в тёмных очках". Такой способ именования даже лучше вписывается в стиль, чем если бы он дал героям имена.
Книга жуткая. Там и экскременты повсюду, и изнасилования, и убийства, и сожжение заживо. Сарамаго говорит обо всём прямо, но без акцентов, а акценты у него на человеческом поведении. Хуже нет твари, чем человек в сложной ситуации. У Сарамаго постоянно звучит интонация "Ну вот такие уж мы", и от этого всего жутче. Главные герои, конечно, "луч света", и тут уже - "Ну вот такие уж они".
15. "Дом, в котором..." М. Петросян (2009)
По-моему, магический реализм.
У меня слабость к закрытым местам со своими законами, преданиями и обычаями. А тут ещё и всё близко к фольклору: обереги, уход в иной мир, заговоры и прочее. Периодически всё это из фантазий становится реальностью, то ли реальность становится фантазиями, и, пожалуй, надо ещё перечитать, чтобы пробраться на второе дно, докопаться до тайного смысла всех деталей, которого, может, и нет, но есть все условия, чтоб его придумать.
Я читала "Дом" ужасно долго, и за длительностью времени восторг поутих, толком и не разгоревшись, но остался интерес. Если найду - обязательно куплю. Некоторые книги должны быть в старом, бумажном варианте.
16. "День триффидов" Дж. Уиндем (1951)
Очень напоминает "Слепоту". Люди массово потеряли зрение, но тут ситуацию осложнили триффиды, которые оказались ходячими плотоядными растениями. Естественно, они ели людей.
В те годы тема конца света ещё не была так избита, и если сейчас проблематика подобных произведений переместилась в стороны этических проблем, то тогда она обитала всё больше в области проблем социальных и философских. Старое мироустройство рухнуло, так что же делать теперь? Пытаться жить так, как и прежде? Возродить совсем старое типа феодального строя? Создавать что-то принципиально новое, пусть и расходящееся с привычными нормами? Уиндем за третий вариант. А иные формации гибнут так или иначе из-за неэффективности их в нынешних условиях.
Ещё один интересный момент - перспективы человечества в такой ситуации. Мало где вспоминают, что ресурсы исчерпаемы, поддерживать достаточный уровень жизни с годами всё тяжелее, и в итоге человечество скатится к первобытному состоянию. Так что один из главных вопросов - как сохранить культуру и способность мыслить.
Книга из-за этого производит впечатление умозрительной, когда важнее не смоделировать быт и поведение людей в конкретной ситуации, а предположить, что будет через го, пять лет, десять и дальше. При этом она не лишена интересного сюжета.
17. "Курсив мой" Н. Берберова (1969)
Ходасевич написал книгу о литературе, Иванов - о литературных компаниях, Берберова - об эпохе: литературе, людях, компаниях, странах, скитаниях (вечных и на Земле) и идеях. Это что-то среднее между романом, автобиографией и эссеистикой. Великолепно.
18. "Франкештейн, или Современный Прометей" М. Шелли (1818)
19. "Город" К. Саймак (1952)
Интересное соединение семейной хроники и фантастики. Один из наиболее оригинальных вариантов конца человечества. Постоянным сюжетом - всё меняется и в какой-то момент исчезает навсегда. Да, ещё интересно, как огромнейшие отрезки времени показаны через короткие рассказы. А ещё там есть описание времени в стиле "такая... тайми-вайми... штука"
20. "Багровый лепесток и белый" М. Фейбер (2009)
Дней за пять прочла более чем 1000 страниц романа, и теперь у меня слов нет из-за вероломства автора. Какое коварство.
Сюжет напоминает "Джейн Эйр", разве что главная героиня - проститутка. Соответственно, всё гораздо более натуралистично: с многообразием неприятных подробностей и обсценной лексики. Если в книгах Паланика все те же самые элементы создавали ощущение искуственности и нагромождённости, то тут всё довольно натурально и органично.
В начале повествование напоминает движение камеры. Рассказ от одного героя переходит к другому, потому что им посчастливилось встретиться на улице, чисто внешние детали, автор активно комментирует всё происходящее. Чем ближе к концу, тем более сходят на нет все эти приёмы, и роман всё более начинает походить на классический. Немного жаль, но, с другой стороны, сначала внимание привлекают именно эти монтажные приёмы, а потом читаешь, потому что оторваться уже сложно.
Роман мрачный. Обыденность зла во всей красе. Главная героиня великолепна. Её любовник, хоть и сволочь порядочная, прекрасен не менее. У хорошего автора всё прекрасно.
А ещё тут нет (во всяком случае, от автора) ни капли морализаторства. Любимая тема метаний русских писателей, проституция, оставлена где-то там далеко. Есть люди, которые ведут себя так, как велит им их характер, и страшнее здесь не смерть, убийства, проституция, а именно обыденность дурных поступков.
+ тут
21. "Розенкратц и Гильдестерн мертвы" Т. Стоппард (1966)
Всё больше и больше люблю театр абсурда.
22. "Город и псы" М. Льоса (1963)
Напоминает "Дом, в котором...", только тут реализм. События показаны с трёх точек зрения, и если принадлежность одной из них определяется сразу, то две остальные - загадка едва ли не до самого конца. Во всяком случае, я была очень удивлена, когда выяснилось, о ком же всё это время велось повествование. Разница между восприятием персонажа себя и восприятием его другими оказалась поразительной. Пожалуй, это одна из главных тем, важный мотив и едва ли не идея: всё не то, чем кажется. Здесь нет положительных героев и нет отрицательных, есть благородство по отношению к одним и подлость - по отношению к другим, любовь, вечная лишь на пару месяцев, честность, пока она выгодна. Формально здесь есть все композиционные составляющие, но почему-то нет ощущения конца. Сюжетная линия не завершилась, она будто бы сошла на нет, кульминация оказалась ложной, потому что нет разрешения проблемы - только уход от неё.
23. "Осенний лис" Д. Скирюк
24. "Драконовы сны" Д. Скирюк
25. "Руны судьбы" Д. Скирюк
26. "Кукушка" Д. Скирюк (всё - девяностые годы )
Когда-нибудь я соберусь написать о цикле
27. "Холодный дом" Ч. Диккенс (1853)
Роман напомнил Кафку, Достоевского и Бальзака. Кафку - описанием бюрократической машины, вокруг которой крутится сюжет; Достоевского - униженными и оскорблёнными, сошедшими с ума, прозябающими в крохотных и грязных комнатах; Бальзака - тем, что действие легко перекидыается из аристократической гостиной в контору ростовщика и ночлежку для бездомных. При этом, несмотря на обилие смертей, Диккенс позитивнее всех их. Смерти есть, но счастью героев они не мешают, главное же то, что в своих героев он беззаветно верит. Среди главных персонажей у него не водится подлецов, трусов и предателей, все исключительно добродетельны благородны и самоотверженны. Из-за этого книга кажется наивной, но тем приятнее её читать. Впрочем, умиляется Диккенс только своими персонажами, а в отступлениях лихо разносит английскую судебную систему, парламент и общество.
28. "Кентавр" ДЖ. Апдайк (1963)
Главный герой - то кентавр Хирон, то школьный учитель Колдуэлл, и, подобно ему, в книге всё двоится: два глав. героя, два типа организации повествования, пространство и время распадаются, у всего есть двойное дно. Два параллельных мира - Колдуэлла и Питера - взаимодействуют через метафоры и сравнения, но так и не объединяются, а под конец и вовсе расходятся, хоть и зеркалят друг друга. Вот за что люблю постмодернизм, так это за всевозможные игры с пространством, реализованные как игры языковые. Части от лица Питера - это какое-то стилистическое пиршество, потому что описания там неизменно восхищают.
Действие охватывает три дня, начинается с уходом из дома и заканчивается возвращением в него. Получается своеобразный "Улисс", только раза в три меньше.
29. "Колыбель для кошки" К. Воннегут (1963)
«Четырнадцатый том озаглавлен так: "Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?"
Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: "Нет."»
Воннегут такой Воннегут, что тут ещё сказать.
30. "Имя розы" У. Эко (1980)
Удивительно, как можно сочетать не только средневековую философию с постмодернистикими идеями, но и криминальный роман с жанром средневековой же автобиографии, хоть и сильно изменённой.
31. "Чёрные маски" Л. Андреев (1908)
Андрееву крепко досталось от критиков, и, в целом, досталось даже справедливо - но только в тех случаях, когда Андреев творил в рамках реализма, что столь же неестественно, как Горькому впихнуться в чеховский рассказ. Символически-жуткие произведения аннулируют все недостатки его стиля: излишества и неправдоподобность только подчёркивают и сами же создают неправильность, вывернутость его мира. Пожалуй, ему просто не повезло написать их до появления театра абсурда и расцвета постмодернизма, потому что есть что-то общее у него с "Мадрапуром" и "В лабиринте". Наверное, ощущение вывернутого мира и беспомощности в нём.
«Первая маска (к другой, тихо). Сколько нас было?
Вторая маска. Нас было сто.
Первая маска. Но теперь нас больше. Кто это? Вы не знаете?
Вторая маска. Не знаю. Но боюсь сказать: кажется, они летят на свет.
Первая маска. Безумный Лоренцо слишком ярко осветил свой замок.
Вторая маска. Огонь среди ночи опасен.
Первая маска. Для тех, кто блуждает?
Вторая маска. Для того, кто зажег»
32. "Коллекционер" Д. Фаулз (1963)
"Волхв" понравился больше, хотя этот роман более эмоциональный и более жуткий.