Стёршиеся метафоры вроде подножье горы, горный хребет, устье реки, глава горы и т.д. в целом, как и все метафоры, связаны с освоением неизвестного через известное и перенесением человеческих признаков и качеств на всё вокруг. В те далёкие времена, когда образовывались эти устойчивые сочетания, эти механизмы были особенно активны. Но интересно не это, а то, что, как как оказалось, тут есть связь с древнейшими представлениями о том, что все возникшие пространства - малые и великие - имеют один источник. "В иудаизме и мусульманстве тема параллелизма «большого» и «малого» пространства (макрокосма и микрокосма) развертывается в образе Адама. В поэме «Месневи» Джелалэддина Руми дьявол проникает внутрь Адама и находит внутри «малый мир», подобный «большому миру». Голова Адама — небо о семи сферах, его тело — земля, волосы — деревья, кости — горы, жилы — реки и т. д. В раввинистской литературе Адам изображается как Первочеловек огромных размеров: в момент сотворения его тело простиралось от земли до неба, заполняя собою всю землю с севера до юга, с запада до востока. В одном средневековом мистическом тексте («Sefer chassidim») рассказывается, как Бог уменьшил размеры тела Адама, заполнявшего собою весь мир, последовательно отсекая от его членов и разбрасывая куски плоти по всему пространству" (Топоров "Пространство и текст"). Мифологические представления закрепились в языке. И хотя собственно предания известны уже не так широко, порождённые ими выражения используются до сих пор.
Ниже Топоров пишет, что с предлогами тоже не всё просто:
"Все это естественно соотносится со структурой системы предлогов-превербов в языке, задающей основные пространственно-временные координаты мира в терминах отношений, ориентированных на некий центр (Я, человек), при том что по происхождению многие предлоги-превербы восходят к обозначению частей человеческого тела. Тем самым многие предлоги могут рассматриваться как своего рода отражения человека и его частей в сфере языка, грамматики".