У меня сейчас буквально поломалась картина мира: оказывается, планеты и их орбиты изображаются не в одном масштабе, потому что в противном случае планеты будут размером с песчинки. Наверное, это довольно очевидно, но в голову никогда не приходило)
После "Краткой истории времени" повествование Сагана похоже на дядюшкины сказки на ночь - все очень понятно, уютно и волшебно, никаких тебе астронавтов, убитых черной дырой. Иногда это похоже на речи Доктора:
"Размеры и возраст Космоса лежат за пределами нормального человеческого понимания. Наш крошечный планетарный дом затерян где-то между вечностью и безмерностью пространства. Перед лицом Космоса большинство людских дел выглядят незначительными, даже пустячными. И все же человеческий род молод, любопытен, храбр и подает большие надежды."
"Никакая планета, звезда или галактика не может быть типичной, потому что Космос в основном пуст. Единственное, что типично для него, — безмерный, ледяной, вселенский вакуум, вечная ночь межгалактического пространства, место, настолько странное и пустынное, что в сравнении с ним планеты, звезды и галактики кажутся восхитительными исключениями."
Очень интересно было про Венеру, её парниковый эффект и облака из серной кислоты. Я уже плохо помню "Страну багровых туч" Стругацких, но, кажется, они там сильно промахнулись: и болото у них есть, и температура не такая высокая. Из предположения, что облака Венеры состоят из водяного пара, был сделан вывод о том, что поверхность планеты - болото, откуда, возможно, и взялось болото, в котором потонул Хиус. Саган такую аргументацию потроллил:
"Аргументация — если это можно так назвать — была примерно такова:
— Я ничего не могу увидеть на Венере.
— Почему?
— Потому что она полностью скрыта облаками.
— Из чего состоят эти облака?
— Из воды, конечно.
— А почему облака на Венере толще, чем на Земле?
— Потому что там больше воды.
— Но если больше воды в облаках, то и на поверхности ее должно быть больше. Что может представлять собой такая влажная поверхность?
— Болото."
Интересно бы узнать, что по этому поводу думала советская наука в те времена, когда Стругацкие писали "Страну багровых туч".