Жила себе и жила, тихо так, у меня хозяйство, и немалое, между прочим, и в идеальном порядке. Всё учтено, всё по полочкам, банки с вареньем подписаны, ягода — год, а где и заметки, например, какая погода стояла, доброе ли было лето и не зверствовал ли смородинный клещик. Это важно, он запах даёт больной, резкий, как ты каждую ягодку ни вылизывай да над девками не стой, чтобы отборное, да помыть вишнёвого листа для вкуса, и сахар… Так, о чём это я? Вы ешьте, ешьте варенье, я вам вот подложу…
Жила себе и жила, а тут он приезжает. Торгует мёртвые души. Но дело-то новое? Я всё продаю, и цены знаю, и купцы ко мне по имени-отчеству, Настасья Петровна, у меня отменный товар, лучшая пенька в уезде, и без обмана, чтобы там гнильё – никогда, проверю-перепроверю.
Так вот. Я продаю, отчего не продать, деньги мне не лишние, сговорились, всё чин чином, оформили купчую. Уехал он, а я с той поры сон потеряла. Приходят они ко мне ночью. Все, как есть по реестру. Кто как живой, а кто истлевший, совсем кости, пустые глазницы вылупит – и вот так рядком рассаживаются. А на меня и не смотрят, и не слушаются вовсе, хоть криком кричи.
Я им: «Изыди! Брысь!», и образом грозилась, и водой святой брызгала, а они ухмыляются, мол, ты нас продала, ты нам теперь не хозяйка и не указ.
Да, и отец Амвросий был, дом освятил и гуся скушал, не побрезговал, да им-то что. Вы вот потом, как чаю попьёте, в спальню пройдите. Окна там настежь, всё вымыто-вычищено, а дух нехороший стоит и никуда, никуда не девается. Вы понюхайте! Это так удачно вы ко мне заглянули, вы им потом всем, всем расскажете, что я не сумасшедшая. Я даже и притерпелась. Много ли мне сна надо? Днём прикорну после обеда, а ночью мёртвые шепчут что-то своё, они безобидные, если совсем-то уж начистоту. Будто и веселее с ними.
А что наследнички шум подняли и доктора ко мне хотят подослать, это я слыхала. Зачем мне доктор, я в полном здравии пребываю. И что вы, сударь мой, на меня так смотрите, будто смородинного клещика углядели? Здорова я, как дай Господь наш создатель всякому. И никуда я с вами не поеду! Да как вы не понимаете, они же теперь всюду за мной придут, мёртвые.
Уберите ваш платок, с чего вы взяли, что я плакать-то собралась. Дело житейское. Вот, попробуйте ещё крыжовенного…
